— Я не это имел в виду.

— Знаю. — Так просто, он знает. Как всегда, без всякой театральности. — Если бы я думал, что ты сказал это всерьез, я бы тут не стоял.

Древко мешало Акиве подняться. Азаил рывком выдернул секиру из утоптанной земли и отставил в сторону. Акива сел.

— Слушай, на мосту… — начал было он, но не знал, что сказать. Какими словами просить прощение за предательство?

Азаил не заставил его мучиться в поисках нужного слова.

— На мосту ты защищал девушку. — Его голос, как обычно, был спокойным и ленивым. Он пожал плечами. — Знаешь что? Какое счастье понять наконец, что с тобой случилось.

Азаил говорил о событиях восемнадцатилетней давности. Тогда Акива исчез на месяц, а вернулся уже другим.

— Мы говорили об этом. — Азаил кивнул в сторону Лираз. Она расставляла оружие на стойке, то ли действительно не замечая их, то ли намеренно. — Мы сначала не понимали, в чем дело, а потом перестали об этом думать, давно уже. Ты стал другим. Не могу сказать, что таким ты мне нравишься больше, но ты же мой брат. Правда, Лир?

Сестра не ответила, ловко подхватив секиру, брошенную Азаилом.

Азаил протянул руку брату.

И это все? Акива с трудом пошевелился, все ныло. Плечо снова пронзила боль. Похоже, он отделался слишком легко.

— Нужно было рассказать нам о ней, — упрекнул Азаил. — Много лет назад.

— Я хотел.

— Знаю.

Акива покачал головой. Он мог бы даже улыбнуться, если бы не все это.

— Ты знаешь все, да?

— Я знаю тебя. — Азаил тоже не улыбался. — И я знаю, что-то случилось снова. На этот раз ты нам расскажешь.

— Хватит секретов. — Лираз все еще стояла в стороне, мрачная и воинственная.

— Не думал, что ты вернешься, — сказал Азаил. — В прошлый раз… ты сделал выбор.

Лираз не стала ходить вокруг да около и спросила:

— Где девушка?

Акива еще не произносил этого вслух. Рассказав, он сделает все реальностью. Слово застряло у него в горле, но он заставил себя выговорить:

— Погибла. Она погибла.

5

Странное слово с Луны

6

Сосуд

Кроме Лораменди, было еще одно место, куда могла отправиться Кэроу, объяснил Акива брату и сестре. Впрочем, она вряд ли там. К тому времени он уже убедил себя, что Кэроу оставила этот разоренный войнами мир, вернулась через портал к своей жизни: искусство, друзья, кафе, гробостолы. Акива почти уверился в этом, но его тянуло на север.

— Я всегда смогу тебя найти, — говорил он ей всего лишь несколько дней назад, перед тем как они разломили счастливую косточку. — Где бы ты ни спряталась.

Но он не хотел…

Только не так.

Киринские пещеры скрывались в глубине увенчанных ледяными вершинами Адельфийских гор, много веков служивших естественной преградой между Империей и свободными землями.

Там родилась Мадригал. Однажды она летала по горам в поисках оболочек, сброшенных духами воздуха — элементалями, а когда вернулась, сверкая в лучах бриллиантового света, то застала дом разоренным: ангелы уничтожили или угнали в плен обитателей. Мадригал выпустила из рук ворох оболочек, ветер занес их в пещеру. Со временем они истончались, превращаясь из прозрачного шелка в тончайший голубоватый пергамент, а затем рассыпались в пыль. Однако годы спустя, когда Акива вошел сюда в поисках Кэроу, пол усеивали светящиеся обрывки.

Он бывал здесь и раньше, давным-давно. Хотя горе окрашивало воспоминания о том времени, казалось, что место не изменилось. В глубь горы уходила вереница галерей и залов: наполовину произведение искусства, наполовину — природы. Повсюду, даже в отдаленных уголках, звучала неземная музыка, играли флейты ветра — узкие желобки, пронизывающие разветвленную сеть пещер. О киринах напоминало все: и плетеные коврики, и брошенные накидки, и опрокинутые стулья — свидетельство хаоса последних мгновений.

Посреди пещеры стоял светильник чеканного серебра.

Акива знал, что это. Он часто видел такие сосуды в битвах: химеры-воины несли их над собой на длинных изогнутых древках. На поле боя у Булфинча, где он впервые встретил Мадригал, она тоже была с таким серебряным светильником. Тогда Акива еще не догадывался, что это и зачем их берут на войну.

Великая тайна неприятеля стала ключом к его уничтожению.

Это была кадильница, сосуд для хранения душ погибших — до воскрешения. Акива заметил, что она простояла тут недолго. Пыль лежала толстым слоем повсюду, только не на кадильнице. Кто-то совсем недавно водрузил ее на стол. Кто же? Зачем?

Появление кадильницы тревожило неразгаданной тайной.

Серебряной проволокой к сосуду прикрепили листок бумаги с надписью на языке химер. Слово на бирке оказалось самой жестокой издевкой: оно и дарило надежду, и убивало ее.

Начертанное на листке химерское слово значило «надежда».

Кэроу.

7

Только не это

8

Без конца

Акива погрузился в новый ад: все изменилось, и ничто не менялось.

Он снова был в Эреце, не убит, не в тюрьме, по-прежнему воин легиона Незаконнорожденных и герой Войны с химерами, известный всем Истребитель Тварей. Как жить по-старому, словно ничего не изменилось, словно не было ни другого мира, ни узкой улочки, ни девушки с синими волосами, которую он чуть не убил?

Акива изменился. Неясно, кем он стал, но от прежнего Акивы осталось мало. Все эти годы его поддерживала месть — и вот она исчезла, ее сменил кратер пепла размером с Лораменди: внутри горе, стыд, разъедающая безнадежность, а по краям — смутное осознание долга… и цели.

Какой цели?

Он никогда не задумывался, что же будет потом, после разрушения Лораменди и расправы над извергами, казнившими его Мадригал. На этом все заканчивалось, точка. Про дальнейшее Акива не думал, ведь он мог и не дожить до финала, как многие другие. В Империи все праздновали «мир», но для Акивы это стало затянувшимся продолжением истории, которая давно должна была завершиться. Впрочем, умереть сейчас или раньше было бы слишком просто. «Живи в том мире, который ты создал, — думал он, просыпаясь. — Ты не заслуживаешь покоя».

Продолжение было отвратительным: бесконечные невольничьи караваны, поруганные и сожженные дотла храмы, разграбленные деревушки и постоялые дворы, столбы дыма на горизонте. Акива, начав все это, давно пресытился местью, однако император жаждал полного истребления. Иорам опустошил свободные земли. Химер оказалось легко уничтожить: бежав от ангельского воинства, они укрылись в Лораменди — и сгорели заживо за стенами некогда неприступной крепости. Владения Империи расширились.